НЕБЕСНЫЙ ВСАДНИК
О них вечерами не вспомнят народные массы,
И кажется, все, что вершилось — вершилось напрасно…
Но скачут по землям болотистым хантов и манси
Небесные всадники, всадники в черном и красном.
Давно на покое — в серебряном, сером и синем.
Но два этих цвета — по-прежнему знак непокоя.
И впору подумать — а точно ль мы с вами в России?
Над нами — эпоха какая? Столетье — какое?
Эльфийскому роду — ни почести, ни переводу.
Лишь тянется путь, задавая загадки ученым.
…Хотя бы один, Объезжающий Землю и Воду, —
Но радость какая, что будет он — в красном и черном.
январь 2005
***
Туман наползает от леса
Земли, непривычной для зла —
Как будто… как будто Завеса
Поныне осталась цела —
И, права пройти не лишая,
Как сырость, сквозит до души:
Что именно мы совершаем
И что мы еще совершим.
Треск веток то слева, то справа,
Подошвы по склону скользят…
Отряды прошли переправу.
Отныне вернуться нельзя.
…Когда мы сойдемся в финале
В предвечном тумане и мгле,
Не скажет никто: «Мы не знали,
Что будет на этой земле», —
И вспомнят — не копья, не стрелы,
Не битву весь день напролет, —
Границу, где иссиня-белый
У берега крошится лед.
24.2.2005
ВЕСНА ОГНЯ
«Так гори, сгорай трава…»
А сегодня — весна, и, как прежде, весной —
Светлый купол небес, легкий шорох лесной, —
Но сегодня весна, и она у меня
Состоит из огня.
Да, природа из сна, и по склону — вода,
В пятисот-энный раз, как для всех и всегда,
Но иная весна происходит со мной,
И не только весной.
Я почти упаду на подтаявший снег —
Лучше к дому дойду, чтоб увидеть во сне
То, что — свет (не листва, не трава, не вода),
Но такая беда:
Только сон, только ночь, темнота, забытье, —
Только в клочья разорвано имя твое,
Но не тонет во сне и горит наяву —
Потому и живу,
Только призрак, подобие, тень от огня, —
Только поздно меняться да имя менять,
Вот и край, и к нему ветер сносит меня
(Под обрыв? Или — к бывшей Завесе?).
…Уходящий во тьму и огонь (то есть — в свет?) —
Смерти нет, кары нет, ничего больше нет…
Что ж, гори, догорай, suriqwesse.
26.3.2005
***
Просто выпали мира скрепы,
И зачем-то сошлись — на горло.
…Кто-то вымазал кровью небо
И немного слабее — горы.
Стерты контуры, сбиты грани,
(Но незримо сплелись — на боли).
Жизнью длящейся смертно ранен,
Ржавым воздухом душно болен.
Слишком долго — на чувстве долга,
Но живое лишь — приневолишь…
Не в стогу золотом иголка,
Я песок в никуда — всего лишь.
18.4.2005
***
Древнее золото, древняя медь —
Горстью, до хруста.
Надо же город назвать так суметь:
Старая Русса…
Город зеленый, кошачий, родной,
Легкий, как танец…
Он все юлил в разговоре со мной:
Разве я старец?
Видишь ведь, в новое русло — река,
В новое имя…
Я по глазам прочитаю века,
Пламя да иней.
Я посмотрю, как взлетает росой
И оседает
Ржавое золото — вся твоя соль,
Память седая.
…Старой могилы уже не найти, —
Просто и грустно.
Дождь. Уезжаю. Прощай и прости,
Старая Русса…
13.5.2005
КОЛЫБЕЛЬНАЯ О ЯБЛОКЕ
Укатилось яблочко далеко от яблоньки…
Это яблоко катилось,
Не катилось, а светилось,
По полям и через реки,
Мимо гибели навеки,
Мимо памяти — такая,
Что калечит, не утешит, —
Только время утекает,
Только ветер веет-брешет.
Далеко от яблоньки —
Ты не бойся, маленький…
Ну а яблоко катилось
Долго-долго, прямо-прямо,
И однажды очутилось
В доме у владыки Намо.
Он его в корзину сложит
И свечу вблизи засветит,
А вернуть уже не сможет,
И попросишь — не ответит.
Так не зря ли — все катилось,
Погонял упрямый ветер,
А звезда моя светилась —
Как одна на целом свете?..
Ты не бойся, маленький,
Ты не бойся — слышишь?
И ни яблока, ни сада,
Ветер воет, время плачет,
А звезда, моя отрада,
Все горит — никак иначе.
А за ней стоит упрямо
И глядит светло и строго
Тот, кто у владыки Намо
Разузнал ко мне дорогу.
Он с собой меня уносит —
Позволения не спросит…
Укатилось яблочко
Далеко от яблоньки,
Ты не бойся, маленький —
Яблоку не больно…
21.8.2005
***
Мне казалось, не случается такое,
А случается — достанется не мне:
Это время абсолютного покоя
В низком облаке, в тумане, в полусне.
Непонятное от века время года,
Неизвестное нам прежде забытье —
Меж времен на миг застывшая природа,
Словно там, за дымкой, вовсе нет ее.
И ни боли нет, ни страха — и не странно,
И покой — освобождению сродни:
То, что я — лишь клочья рваного тумана,
Мне не жаль лишь в эти призрачные дни.
27.10.2005
Из журнала http://kemenkiri.livejournal.com/